– Эстресс Марисель подготовьте всё, что нужно. Даже если ребенок родится мертвым, мы должны спасти мать.

– Но…

Договорить магистр Ревиоли не успел, так как двери распахнулись, а в спальню вбежал Аир. Оценив обстановку, он бросился ко мне. Анвэйм попытался его остановить светлым щитом, но тот лишь развеял препятствие, схватив меня за руку и в ужасе смотря на меня.

– Что с тобой? – проговорил он, стирая слезы с моей щеки. – Я почувствовал невероятную боль. Что случилось?

Я не ответила, лишь вскрикнула, а магистр Ревиоли что‑то пробормотал себе под нос. Его никто не услышал, настолько речь была неразборчивой, но Анвэйм, почувствовав перемену в настроение придворного мага, тоже изменился в лице и придвинулся к нему ближе.

– Вы что‑то придумали?

– Это может сработать, – проговорил он и посмотрел на Анвэйма, – ваша светлость, но я не уверен. Совершенно не уверен. Это может погубить обоих.

Я закричала. Анвэйм пошатнулся и схватился за столбик кровати. Он встретился со мной взглядом. Я прошептала охрипшим голосом:

– Пожалуйста. спаси его. пожалуйста.

– Какова вероятность, что ваш план сработает? – спросил эрлорд, посмотрев на магистра Ревиоли.

– Я не знаю, ваша светлость, – тихо ответил маг, – никто бы не дал гарантий, и я не могу сказать точно. Это опасно, но учитывая необычное происхождение малыша, его родственные связи.

– Да говорите уже! – взорвался Аир, обернувшись к магистру. – Что вы хотите сделать?! Вы не видите, они оба умирают!

– Схватки не начинаются, – подтвердила эстресс Марисель.

– Темная подпитка, – вымолвил магистр Ревиоли и посмотрел сначала на делорда, а потом на эрлорда. – Быть может, ему нужна темная магия, поэтому он больше не принимает светлую.

Анвэйм сглотнул и посмотрел на меня. Но решение уже принимал не он: Аир положил руку на мой живот, пустив темные лучи. Я почувствовала успокаивающую пустоту, после чего провалилась в сон.

Три дня провалялась в агонии: плохо различала лица, чувствовала жар в теле, ребенок был беспокойным и постоянно толкался. Меня часто погружали в целебный сон и поили отварами, но рядом неизменно был Аир и Анвэйм, причем порой я путала их присутствия, так как на этот раз ребенка подпитывали оба. Кажется, я услышала отрывок разговора, но не была точно уверена, не почудилось ли мне:

– Судя по всему, двуликому ребенку быть. Пророчество исполнится, – сообщил Аир.

– И в дневниках твоего деда нет ни слова о пророчестве, – вздохнул Анвэйм. – Все мы думали, что дело лишь в родителях – темном и светлом – но оказалось все куда более запутанным.

– Нужен был ребенок, обладающий двумя видами магии, – тихо проговорил Аир, и в его голосе угадывался легкий страх. – Хотя теперь я в какой‑то степени тоже отец твоего ребенка, пусть и магический.

– Заткнись, – неожиданно резко ответил Анвэйм в несвойственной ему манере.

Аир негромко рассмеялся. Я была почти уверена, что этот разговор мне почудился, был лишь игрой моего воображения. Именно так я думала, распахнув веки на четвертый день. Вздохнув полной грудью, единственное, что я могла шепнуть, это:

– Воды…

Авина, подскочив с кресла, тут же поднесла к моим губам стакан с водой комнатной температуры. Я осушила его быстрыми жадными глотками и откинулась на подушку. Воспоминания медленно всплывали в голове, а руки непроизвольно легли на живот: малыш толкнулся, и я облегченно вздохнула.

– Я позову эстресс Марисель, – произнесла Авина, и вышла из комнаты.

Чувствовала я себя чудесно: ничего не болело, дыхание не было затруднено, а по жилам будто тек настоящий энергетик – кожа буквально переливалась золотом. Поднявшись, я ступила на мягкий ковер с длинным ворсом, после чего отправилась в ванную. Когда вышла, меня уже ждала эстресс Марисель и магистр Ревиоли.

– Слава великим силам, вы в порядке, – вздохнула целительница, широко улыбнувшись.

– Выглядите замечательно.

– По сравнению с тем, какой были на протяжении нескольких дней. – подтвердил придворный целитель и осекся под моим смущенным взглядом.

Ох, меня ведь в таком состоянии видел Анвэйм! И Аир. Ужасно, просто ужасно. Хотя беременность в принципе очень интимный процесс, при течении которого в организме женщины возможны некоторые не самые приятные изменения.

Стоило вспомнить правителей, как двери распахнулись, и сначала вошел Аир, буквально влетел с сияющей улыбкой, а за ним неспешно вошел Анвэйм. Если первый подошел ко мне и сжал в объятиях, то второй остался стоять у двери, прислонившись к стене плечом. Мы встретились глазами, и во взгляде Анвэйма читалось куда больше чувств и эмоций, чем он хотел показать.

– Света, – шепнул Аир, отпуская меня, – я так безумно волновался. Как ты себя чувствуешь?

– Чудесно. Благодаря тебе.

– Позвольте осмотреть леди Аламинту, – вмешалась в разговор эстресс Марисель, – а уже потом можно будет задать ей все интересующие вопросы.

– Разумеется, – ответил Анвэйм, – тогда доверю ею вам и вернусь к своим делам. – Посмотрев мне в глаза, он произнес: – Я рад, что с тобой все хорошо. С вами обоими.

– Спасибо, – растерянно произнесла я, и Анвэйм вышел.

Я была уверена, что сегодня он больше не вернется. Он относится к тому типу людей, которые боятся показывать свою слабость. Испугавшись за нас с малышом, он уже показал свою слабость, поэтому теперь будет всеми силами стараться загладить впечатление после произошедшего.

Целители осмотрели меня и пришли к выводу, что с организмом все отлично, а магия в ребенке действительно двухпоточная. Попрощавшись и пообещав принести укрепляющего отвара, целители ушли, зато пригласили Аира и Авину. Последняя принесла завтрак в постель: бульон, мясную нарезку, свежий хлеб, яйца и булочку. Только сейчас я осознала, насколько была голодна.

Делорд сел в кресло, смотря на меня с улыбкой, но в глубине глаз я заметила вопрос, который он не решался задать. Причем этот вопрос был адресован не мне, а кому‑то другому. Правитель был задумчив.

– Что тебя гложет? – спросила я, отломив кусочек хлеба и макнув его в бульон. М‑м, это божественно!

Аир открыл рот, но не ответил, лишь покачал головой.

– Просто подумал кое о чем, но это не так важно. Самое главное, что с тобой и ребенком все хорошо. Причем не просто хорошо: теперь, когда в наследнике Анвэйма течет моя магия, я буду иметь на него кое‑какие права. Возможно, когда мы поженимся, сможем забрать ребенка себе.

Я застыла, неверяще глядя на Хассаира. Неужели это так? Я смогу претендовать на ребенка благодаря Аиру? Да я уже сейчас готова ответить ему “да‑да‑да”, но вот что странное – он не спрашивает у меня согласия. Он говорит “когда” вместо “если”, не предоставляя мне выбора. Хотя стоит ли мне жаловаться на подобные мелочи?

Лишь влюбленное сердце бьется едва‑едва, не желая принимать доводы разума.

Из‑за радости я совершенно забыла спросить его, о чем таком “неважном” он так отрешённо размышлял, но сейчас это было бы уже неуместно, поэтому я просто произнесла:

– Спасибо. Огромное спасибо.

Аир улыбнулся и подождал, пока я поем. Когда Авина унесла поднос, я попросила делорда подождать меня в гостиной, а сама переоделась с помощью служанки. Долго придирчиво рассматривала себя в зеркале, решая, что же во мне изменилось. Вроде всё та же, но почему‑то ощущаю себя иначе: быть может, это влияние темной магии?

– Прекрасно выглядишь, – встретил меня дежурным комплиментом Аир и помог сесть рядом с собой на софу.

– Спасибо, – лаконично ответила я и прикусила губу. – Думаешь, Анвэйм согласится отдать своего ребенка на воспитание в семью темных? Что‑то сильно в этом сомневаюсь.

– Всё зависит от условий, это раз, второе – даже если он будет против, можно будет вытребовать график встреч с ребенком. В любом случае, есть пути решения.

Лучше ли они того, что предлагала эрледи? Жизнь в светлой резиденции, пока ребенок не вырастет. Разумеется, в этом плане еще не получено согласие Анвэйма и много нюансов, но все же в этом случае я смогу быть с ребенком двадцать четыре на семь. А что смогу, став женой Аира? Завести свою собственную семью, быть свободной, быть законной женой и завести еще детей. Как ни крути, а этот вариант, пусть и более эгоистичный, выглядит куда более привлекательно.